Москва – Франкфурт-на-Одере – Берлин
Жизнь каждого человека состоит из разных путешествий. Кому как повезёт. Это путешествия в ясли, садик, школу, в командировки, на отдых… Мне повезло. Я путешествовала всю свою сознательную и бессознательную жизнь. Кажется, нет такого средства транспорта, которое бы не использовалось в этих путешествиях. Разве что вертолёт и дельтаплан не освоены мною. А так – от саночек и лифта, и трёхколёсного велосипеда до мотоцикла, машины, самолёта, поезда…Путешествия длительностью от трёх дней до трёх лет и дальностью от соседнего двора в Москве до Улан-Батора и Сан Диего. А уж нашу огромную страну удалось исколесить от Прибалтики до Иркутска, от Архангельска до Еревана и Баку, которые уже и не наша страна вовсе…
После поездки в 1966 году в Чехословакию мы с мужем вкусили прелестей «западной жизни» и я (инициатива была моя) решила во что бы то ни стало «выбиться в люди». Уезжать «туда» насовсем и в мыслях не было, а вот поехать в командировку?! Пошла в военкомат. Рассказала о нас. Очень милая кадровичка вежливо объяснила, что мы не подходим по целому ряду причин. Во-первых, беспартийные (кошмар?!). Во-вторых, мне остался ещё целый год учиться в институте. В-третьих, у меня нет трёх лет педагогического стажа… В-четвёртых… Ну и так далее. В заключение она сказала: «Когда решите хотя бы два первых пункта — приходите! Вы мне понравились». Ровно через год я стояла на пороге её кабинета. Как ни странно, она меня запомнила. Муж был кандидатом в члены КПСС, мой новенький диплом ИНъяза лежал у неё на столе. Вскоре выездные документы были готовы. В августе 1967 года мы начали сборы. Это была поездка «туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что». Никто из наших коллег, командированных в ГДР, не знал, в какой город, на какую педагогическую нагрузку и даже, зачастую, на преподавание какого предмета он едет. Родители настаивали, чтобы мы ехали одни, без сына, обустроились, а потом за ним приехали, но я не могла с расстаться с малышом. Мы поехали втроём. Вещи отправили в контейнере. С собой взяли только самое необходимое. Ехали специальным военным составом, и у нас было отдельное купе на троих. Приехали во Франкфурт-на-Одере, где всех с пожитками выгрузили (контейнеры стояли неразгруженные). Мы ждали, пока нас распределят по разным рабочим точкам в городах ГДР.
Женщин с детьми, независимо от их возраста, поселили в казарму, где в огромном помещении стояло 40 лежаков. Условий не было вообще никаких — ни помыться, ни воспользоваться нормальным туалетом, ни выйти за пределы казармы. Кормили нас три дня кашами и макаронами — и всё. Всех мужчин загнали в другую, такую же казарму. Я проплакала всю первую ночь около своего сыночка Саши оттого, что нас с мужем Михаилом разлучили. Ужасно боялась отойти от ребёнка — мне казалось, что и его у меня куда-то заберут. Так прошло три дня. На четвёртый приехали какие-то большие начальники из города Вюнсдорф, и нас стали всех распределять по местам работы. Муж потом рассказывал, что нам крупно повезло, так как только в одном месте была возможность работы не только для него — он-то и был командирован, но и для меня — нужны были преподаватели физкультуры и английского языка, и этим местом оказался… Берлин! Все сразу решили, что мы самые «блатные», потому что большинство преподавателей были направлены во всякие «дыры» военных городков. Но «дыры» эти все равно были в Германии, пусть и в крохотных городках, но там, где можно было пить нормальный кофе, покупать то, что ты хочешь, жить в чистых домиках, ходить по чистым улицам, не знать, что такое очереди… Питаться нормальными продуктами… Не считаю, что счастье — в колбасе и булочках, но как горько было, что жители нашей страны-победительницы жили в бараках, купить не могли практически ничего (можно было только «достать»), выстаивали километровые очереди в магазинах за некачественной варёной колбасой.
В Берлинскую школу поехали четыре преподавателя с семьями. Нас посадили на поезд, объяснив, что ехать нужно до станции Остбанхоф, там выйти из вагона, пересесть на другой поезд и ехать до станции Карлсхорст. Там выйти и идти до шлагбаума, где объяснить солдатикам, что мы новые преподаватели. Ни один из нас не знал немецкого языка, была кромешная ночь, но офицер, провожавший нас из Франкфурта, сказал: «Ничего, как-нибудь доедете, у нас тут еще никто не пропадал». Последней рекомендацией было пожелание внимательно слушать, как объявляют остановки и не пропустить Остбанхоф. Усталые дети сразу же заснули на вагонных лавках, а мы, — взрослые, — сидели молча, прислушиваясь, чтобы не пропустить заветную остановку. Молчать пришлось несколько часов. Наконец мы услышали долгожданное объявление: «Восточный вокзал», которое по-немецки звучало для нас, как заклинание. Мы выбрались из вагона со всем своим скарбом, прижимаясь друг к другу, как стая испуганных зверьков. Что делать дальше, куда идти, как пересаживаться, не знал никто. Ночь, на вокзале ни души, и только на отдаленной лавочке сидят две монашки в странных одеяниях. И вдруг мой молчаливый муж решительно направляется к ним и о чем-то с ними ГОВОРИТ! Они сначала показывают направление, а потом встают и ведут нас всех на другой путь, ждут прихода нашего поезда, усаживают нас и машут руками, провожая.
После того, как военные кадровики отправили в другой город незнакомой страны, ничего толком не объяснив, с маленькими детьми, вещами (вдобавок мы совершенно не знали немецкого языка), эти незнакомые монашки с их доброжелательностью и искренним желанием помочь, показались нам богинями. Наконец мы добираемся до пункта назначения и, совершенно обессиленные, тащимся к шлагбауму. Сын едет у мужа на закорках, потому что уже не может передвигать ноги. А нести его на руках муж не может, потому что в руках у него наши чемоданы с вещами на первый случай, а у меня — сумки. И вот долгожданный шлагбаум и солдатик перед ним. Представитель нашей великой армии ведет нас к офицерскому общежитию… Остаётся последний шаг: открыть двери, бросить на пол неразобранные чемоданы и упасть на кровати, даже не раздевшись. На следующее утро нас охватывает ощущение счастья. Нормальный туалет, можно почистить зубы, есть кухня, в которой можно приготовить еду. Все кастрюли, посуда и остальное — в контейнере. С собой, — случайно, — в одной из сумок, обнаруживаем кофейник, в котором в течение 2-х недель ожидания квартиры и контейнера варим кофе, суп, кашу, макароны и т.д. И вот — финал-апофеоз. РАСПРЕДЕЛЕНИЕ «по квартирам». Если везет — так во всём! Всех, кто приехал с нами, размещают в учительском общежитии, выделив по одной комнате на каждую семью.
Нас же ведут в потрясающий особняк в центре аристократического района Берлина, который кажется нам просто заморским дворцом, и поселяют в квартире на втором этаже. Особняк окружает мини-сад на шесть соток с ПОДСТИЖЕННЫМ газоном (тогда это выглядело, как что-то настолько запредельное, что аналогов сейчас подобрать просто невозможно) и чудесными, ухоженными рододендронами. Там четыре комнаты: одна большая и в ней стоит стол, небольшая кровать для ребёнка, три сломанных стула и покосившийся шкаф. В другой — кровать, ещё один стул. Одна комната совсем малюсенькая, как пенал, но с окном. Мы делаем в ней кладовку. Четвёртую комнату нас просят не занимать, так как в неё, возможно, приедет одинокая женщина. Привозят контейнер, и начинается разборка вещей. Я их разбираю, а муж в первый же день берётся за починку всей мебели и очень скоро она выглядит почти как новая. Потом моем стены, полы, раковины и умывальники, я протираю внутри шкафы и полочки и раскладываю вещи, посуду и прочее барахло. Потрясает меня двойная раковина на кухне. После нашего убогого умывальника на Ленинградке, который одновременно служил и кухонной мойкой, такое богатство кажется мне поистине царским расточительством.
Мы прожили в Берлине с 1967 по 1970 год, потом все вместе или иногда порознь возвращались в этот, ставший родным, город, влекомые магнитом воспоминаний о молодости, любви, благополучии, друзьях. Берлин 1967 года — столица уже несуществующего, как и наше тогдашнее, государства. Сейчас, вспоминая жизнь в ГДР, я попытаюсь соединить время и пространство. Берлин показался нам вначале картинкой из фантастического фильма о жизни инопланетян, такой контраст Москве он представлял своей освещённостью, чистотой, вежливостью, витринами, полными товаров и продуктов. Каких! Какое мясо лежало на витрине мясной лавки! И в памяти возникали многочасовые очереди в Москве за кукурузным хлебом, варёной колбасой одного-двух сортов… И тучи приезжих с авоськами из других голодных городов, где не было вообще ничего. Дорога от Марксбургштрассе, где мы жили, до школы занимала минут десять.
Нужно было перейти Германдункерштрассе, по которой ходили трамваи, и школа была уже видна. На нашей улице были только двухэтажные особняки, где «до эпохи развитого социализма» жили «сливки» немецкой аристократии (в Берлине было два, как сейчас сказали бы, «элитных района» — Грюневальде, где жили банкиры, и Карлсхорст, где обитала аристократия). Как же были красивы эти пряничные домики (в Москве тех лет даже представить было нельзя, что у кого-то из советских людей мог быть Собственный Дом! — ну, дачи, выстроенные на крохотных участках, не в счет…).
Перед каждым домом был разбит цветник, окна сияли, красивые кружевные занавесочки оставляли открытыми подоконники с горшками цветов. Если во дворе кто-то работал, то это всегда был хорошо одетый человек. На фрау всегда была юбочка и блузка, поверх них — фартук. Я почти не видела тогда немок в брюках. На голове — традиционный перманент и укладка. Немецкие женщины почти не пользовались макияжем, даже молодые: тени на глаза накладывают только женщины лёгкого поведения! Но я отвлеклась от дороги в школу. По пути, уже на другой стороне улицы, была булочная-пекарня. Какой сказочно-ванильно-коричный шел оттуда запах! Мы, как правило, утром шли в школу все втроём, и было очень трудно удержаться и не заскочить туда. Зато, когда мы с сыном вместе шли из школы домой, то почти всегда заходили в эту частную пекарню, чтобы купить шрипенов (булочек) и чего-нибудь вкусненького.
А ещё мы очень любили делать сладкий пудинг из полуфабрикатов. Сейчас он есть и у нас, практически в каждом магазине. Первое время после того, как мы перебрались в дом № 94 по Марксбургштрассе, мы любили сидеть на балконе и наблюдать за тем, что происходило вокруг. Всё казалось нам картинками из жизни каких-то марсиан, настолько отличалось от московской серости и нищеты: садики, особняки, красивые участки земли, усаженные по периметру цветущими кустами и фруктовыми деревьями, а в центре почти везде были лужайки. Перед домом фрау Тельке (владелица «нашего» дома, которую власти «уплотнили» на один этаж) были посажены несколько кустов красивейших рододендронов.
Короче, глядя с балкона на соседские домики и лужайки, мы ощущали себя почти в раю. Интересно, что сама улица состояла из нескольких частей: проезжая часть, газон, велосипедная дорожка, пешеходная часть. Зимой, когда выпадал «снег» (в Берлине довольно тепло, но пародия на снег иногда была), каждый час младший сын фрау Тельке — Ахим — специальной метелкой для снега чистил тротуар «от» и «до» — в пределах границ участка по улице. Не сказать, что эта наша квартира выглядела уютно. Поначалу денег не было вообще. Потом, постепенно, за месяц-полтора, я попыталась свить хоть мало-мальски приличное гнездо. В военторговском промтоварном магазине купила тюль на окна и пластмассовые фигурки героев мультфильмов. Фигурки повесил Миша в комнате у Саши, занавески на окнах сразу как-то облагородили наше жилище. В домах и квартирах, где жили русские семьи, практически никогда не было даже обычных занавесок. Уже не говоря о тюле, окна просто завешивались или заклеивались газетами.
Первый поход в гастроном
От обилия товаров и продуктов шок — в Москве ведь не было ничего — всё нужно было «доставать». А тут витрины ломились от изобилия и не было очередей. ВООБЩЕ! Все втроём мы идём в магазин самообслуживания, которые были тоже удивительным открытием (как это — товар можно брать самому!?), где набираем кучу продуктов, пива и несём добычу домой. Пива было огромное количество сортов, и мы постепенно все их по очереди перепробовали, остановившись, наконец, на «хеллес биар». Наконец-то я могла приготовить нормальный обед у себя дома, в своих кастрюльках, из замечательных свежих продуктов, купленных не после многочасового стояния в очереди, а просто так, — сразу. А какое там было мясо! Не черное, залежалое и сто раз размороженное и замороженное снова, а парное, да ещё нескольких сортов: на отбивные, для запекания, для жаркого, «зуппен фляйш» для супа — нежнейшая грудинка. Людям, не заставшим времена Советского Союза, трудно себе представить, что всего, что мы видим сейчас на прилавках какого-нибудь крупного супермаркета, могло не быть вообще (как и самих супермаркетов). На первое время нам выдали всего 100 марок, на которые совершенно невозможно было прожить втроём, но это был аванс, а зарплату мы ещё не заработали. В самом начале нашего пребывания в Берлине всех новичков пригласили на экскурсию в Трептов Парк к Памятнику Солдату-освободителю. Потом там же принимали в пионеры моего сына, и это было очень торжественно и волнительно. Памятник производил потрясающее впечатление.
Берлинский зоопарк
По воскресеньям мы ездили на трамвае в зоопарк. О, какой это был зоопарк! В огромных вольерах, в условиях, максимально приближенных к естественным, жили львы, тигры, слоны и другие звери и зверята. Практически не было решеток, звери были отделены от посетителей искусно скрытыми рвами. Мы проводили там целый день, там же в каком-нибудь кафе или гастштетте (типа наших тогдашних столовых, только с качественной едой) покупали простую и вкусную, а, главное, очень недорогую, еду. Очень любили традиционные немецкие айс-байны — свиные рульки с гарниром из горошка, картошки, квашеной капусты… Пишу и текут слюнки. Рядом с каждым вольером стояли маленькие киоски, в которых продавалась еда для данного животного: мясо, рыба или семечки.
Вспоминаю один смешной эпизод из жизни в городе, который я считаю второй родиной. У нас всегда было много друзей из московской литературной среды. И все приезжавшие в ГДР (считавшейся самой «капиталистической» соцстраной после Югославии, и поэтому пользовавшейся бешеным спросом на посещение) литераторы заглядывали «на огонек» к нам домой. И, конечно, приносили с собой, помимо радости общения, последних театральных, литературных и окололитературных новостей и сплетен, домашние вкусности, а также кофе в зёрнах, коньяк, — то, что стоило в Германии немыслимых денег. Однажды в Берлин приехал Константин Ваншенкин — известнейший тогда поэт (на его слова, например, песня «Я люблю тебя жизнь», которую бесподобно исполнял Марк Бернес). Мы с мужем пригласили Ваншенкина на вечер в школу, — на день учителя. Нужно сказать, что вечера коллектива всегда проходили в школе замечательно — весело и вкусно. Все женщины-учительницы готовили свои коронные блюда, а при наличии хороших продуктов это получалось великолепно. Мы всегда обменивались рецептами пирогов, салатов и т.д. Ваншенкин обещал почитать свои стихи. Открывал вечер директор школы. Всех поприветствовав, он с гордостью объявил: «Дорогие коллеги, сегодня на нашем вечере присутствует знаменитый советский поэт Вак… Вап… Вах… Лидия Сергеевна, — громко обратился он к сидящей рядом преподавательнице русского языка и литературы — помогите, как там его фамилия?» Раздался гомерический хохот всех присутствовавших, все закричали: «Ваншенкин». Константин Яковлевич, обладавший прекрасным чувством юмора, смеялся вместе со всеми, но стихи читать отказался. После вечера он читал их всю ночь у нас дома. Вспоминается реакция учительского коллектива на просмотр в Доме Офицеров знаменитого тогда фильма «Доживём до понедельника». Мы с мужем вернулись домой в восторге, но на следующий день в учительской разгорелся скандал — некоторые учителя требовали написать коллективное возмущенное письмо по поводу фильма, который якобы «искажает образ советского учителя»…
Если эта статья Вам понравилась, поделитесь ею со своими друзьями и в соц. сетях: кнопки «Поделиться» располагаются ниже
Связанные с этим материалом заметки:
Путешествия детства и реальные путешествия
Возвращения в любимую Германию и моя немецкая поваренная книга
Полезные ссылки:
Купить авиабилеты по выгодной цене
Купить билеты на поезда для поездок по Европе
Надёжно и выгодно забронировать отель или апартаменты по всему миру
Заказать трансфер на такси из аэропорта или от ж/д вокзала до отеля (и обратно)
Заранее забронировать экскурсии в более чем 600 городах мира
Оформить онлайн страховой полис путешественника
Елена Балк
08.08.201811:44
Ирина Федорченко
19.08.201821:52
Татьяна Бобрынина
20.08.201819:17
Ирина Федорченко
20.08.201819:36
Наталия Кутенина
23.08.201812:51
Ирина Федорченко
23.08.201819:31
Лена Перерва
03.09.201808:18
Ирина Федорченко
03.09.201810:44
Владимир
27.11.201817:34
Ирина Федорченко
20.09.201915:18
Ирина
14.02.202013:12
Ирина Федорченко
14.02.202013:33
Ирина
14.02.202015:11
Ирина Федорченко
27.01.202213:49