06.04.2019 Валерий Максюта Африка, Гана, Страны
Комментариев: 0
Просмотров: 611

Впереди – далёкий блеск алмазов, а вокруг – весёлая жизнь русских в Африке. Часть 1

Вокруг кипела работа экспедиции, и я в ней изо всех сил участвовал, но где-то в глубине души не давали успокоиться алмазы «грудой в пещере на каменном островке в болоте». Островок этот был очень далеко. К нему надо было ещё разведать путь и преодолеть неожиданные препятствия… А пока можно было в порядке тренировки поискать алмазы прямо у нас в Чёрной Вольте.

(Продолжение рассказа о полной приключений командировке в Западную Африку.
Начало читайте здесь: Первые полгода в Африке)

К тросу, переброшенному через реку точно по осевой линии будущей плотины (створу), были прикреплены два понтона с буровыми установками на них. Они бурили неглубокие скважины в дне реки, чтобы можно было судить о вероятной фильтрации (просачивании) воды под плотиной. На каждом из понтонов был тент. Размеренно скрипели буровые колонки где-то под водой, привычно рокотали моторы, стояла жара, но вода была рядом (крокодилов просим не беспокоиться!). Под тентом можно было подремать, почитать, поиграть в карты… Можно было длинной веревкой привязать к понтону лодку, сплавиться по течению метров на 50-60 и половить там рыбу.

Крокодилов просим не беспокоиться.

И все это я делал с огромным удовольствием в течение почти двух месяцев, которые я назвал для себя «буинские каникулы». Но самое захватывающее занятие ожидало меня тогда, когда, закончив одну скважину, понтон перемещался по тросу на несколько десятков метров, и буровики начинали новую. Сначала бурение шло ложкообразной коронкой, которая выгребала из широкой, опущенной вертикально на дно обсадной трубы мелкий гравий.

Он и сам по себе был очень красив: чистый, пестрый, сверкающий, а если добавить, что где-то в нем могли встретиться алмазы, то его привлекательность в моих глазах возрастала многократно. Я распределял его тонким слоем по ровной поверхности и прочесывал взглядом – каждый квадратный сантиметр, – пытаясь опознать алмаз. Было очень много кусочков кварца, шпата и еще чего-то, но алмазы не попадались. В таких гравийных массах их ищут обычно, просвечивая ультрафиолетовыми лучами, в которых блеск резко усиливается и позволяет их легко найти.

У меня такого приспособления не было. Не было его и во всей экспедиции, и я скоро понял, что отыскать что-либо путное нетренированным глазом мне не удастся. Но створ, реку и понтоны я не покинул. Изредка я снова ворошил мокрый гравий, но больше занимался приятным бездельем. Со мной всегда была книжка, приемник, по которому я любил слушать великолепно подобранную музыку из Браззавиля, удочка-донка…

Я наблюдал за возней обезьян в кронах деревьев, слушал крики попугаев и всякой птичьей мелочи. Иногда брал лодку и отправлялся на веслах вниз по течению в сторону порогов Ли. В эту сухую пору река обмелела, и ее левый рукав, который в период высокой воды вел к водопаду, превратился в узкий проток со стоячей водой, чей уровень оказался ниже каменного порога, с которого срывался водопад. Я мог в полной безопасности подойти к нему, высадиться, посмотреть, что за ним, прикинуть, что было бы со мной и тем ганским студентом, с которым мы ловили здесь рыбу в первый месяц моей африканской жизни, если бы нам не удалось тогда вырваться из этой ловушки. Сам порог был сглажен водой и напоминал губу кита. Ниже его шел идеально отполированный каменный жёлоб, похожий на водосбросы плотин гидростанций. Вот туда бы мы и полетели. Судя по следам на скалах, уровень воды над порогом водопада даже в самый влажный сезон не был достаточно высоким, чтобы мы смогли направить лодку по жёлобу носом вперед.

Мы бы ударились о порог, развернулись поперек течения и опрокинулись, так что по жёлобу лодка летела бы вверх килем. Где в это время были бы мы – не знаю. У этого желоба была еще одна пикантная особенность. Он был промыт в какой-то черной аморфной вулканической породе, но в нескольких местах его днища виднелись вкрапления еще более твердой породы. Они торчали, как окаменелые плавники акул, отточенные водой почти до остроты лезвия топора, так что до конца водопада лодка в одном куске долететь бы не смогла. А в остальном – далеко не Ниагара.

В отличие от левого рукава, где вода текла в общем горизонтально, а потом срывалась вниз водопадом, правый представлял собой пороги Ли. Там вода неслась среди скал с малым уклоном, разбиваясь на мелкие протоки, через многие из которых можно было перепрыгнуть. Кое-где прямо из скал торчали обломки больших деревьев, сплошь увешанные телами «летучих собак». Некоторые кружились вокруг прямо средь бела дня. Обнаружилось много пустот с узкими входами, похожими на гигантские винные кувшины, которые на Кавказе зарывают в землю по самое горлышко.

Мне объяснили, что их вытачивают камни, которые постоянно носятся в водяном вихре внутри таких полостей. Исследовав верхнюю часть порогов, я задумал подбить ребят на экспедицию: пройти пороги на лодке сверху донизу. Эту идею я высказал вечером в баре, и ребята отнеслись к ней с интересом. По карте определили, что к реке ниже порогов ведет какая-то тропа.

Если по ней сможет проехать грузовик, то на него можно будет погрузить лодку после прохождения порогов. Оказалось, что сможет, и экспедицию назначили на ближайшее воскресенье. К моему жестокому разочарованию, я понадобился Казаряну, и экспедиция отбыла без меня. Вечером они появились в лагере — возбужденные и довольные. Один из участников демонстрировал всем руку и просил совета: стоит ли ему обращаться к врачу. Я тоже посмотрел: в самом толстом месте правого предплечья на коже красовался то ли синяк, то ли ссадина правильной овальной формы длиной сантиметров шесть-семь.

Меня укусил бегемот, – сказал Безносов. Я подумал, что это розыгрыш, и собрался было включиться в игру, но все были серьезными. Я с уважением на лице пощупал руку около травмы, поинтересовался, не повреждена ли кость. Безносов повертел кистью, подвигал пальцами: все было в порядке. Я высказал мнение, что обращаться к врачу вроде бы незачем. Безносова задела моя черствость, и он сказал:
– А вдруг он был бешеным!

Да, быть укушенным бешеным бегемотом – это грандиозно! Тут уж я ничего не мог возразить, и Безносов пошел к доктору Жоре. Доктор Жора был великим любителем уколов, и делал он их виртуозно. Он смазал ссадину зеленкой и вполне мог бы на этом остановиться, но не смог отказать ни себе, ни Безносову. Что уж он там ему впрыснул – не знаю. Может быть, какие-нибудь витамины, а может и дистиллированную воду. Когда Безносов бережно унес свою руку домой, мы сидели на террасе бара, молчали и прятали друг от друга глаза. Но вдруг кого-то прорвало, и загремел непристойный, гомерический хохот.

Люди просто валились со стульев, а Ванька запрыгнул на стол и стал ругать всех подряд, даже папу-Виктора. А дело было так. Ребята на двух лодках, подняв подвесные моторы, благополучно спустились по тесным коридорам порогов, а когда метрах в пятидесяти впереди увидели чистую воду плеса, опустили моторы, завели и рванули вперед. Через несколько секунд ревущие и грохочущие лодки оказались в центре большого стада бегемотов, которые паслись на плесе, незаметные со стороны порогов из-за каменных стен. У некоторых из них были широко раскрыты пасти (знающие люди рассказывают, что это довольно обычная для них поза.) Обезумев от неожиданности и страха, звери толпой ринулись на берег, толкая друг друга. В давке кто-то сильно задел одну лодку. Она резко накренилась, и двое из сидевших в ней оказались по грудь в воде.

В этот момент один из запаниковавших бегемотов неудачно захлопнул пасть. Так что всё было по правде. Почему же все так дико хохотали? Весть об этом поразительном случае разнеслась по всей русской Гане. Кто бы ни приезжал, еще долго спрашивал, правда ли, что среди нас есть мужик, которого укусил бегемот, здесь ли мужик, которого укусил бегемот, и т.д. Слава Скиба, романтик-рационалист, сказал, что слова «Которого Укусил Бегемот» стали как бы второй фамилией Безносова, под которой его знала вся Гана и что их неразумно терять, но целесообразно сократить. Он предложил «КУБ», и прозвище прижилось: «у Куба, скажи Кубу»…

Я продолжал сибаритствовать на понтонах. Рано утром катер забирал буровиков и тамалинских геологов на нашем, правом берегу и развозил по понтонам, а геологов отвозил на левый, северный берег, где они выполняли свои маршруты. Обычно они все трое (Ванька оставался в лагере) шли до какой-то заранее выбранной на карте точки, отмечали ее зарубкой на дереве, пирамидкой из камней или ещё как-нибудь и расходились каждый по своему маршруту, чтобы в назначенное время снова сойтись в исходной точке. Вечером они приходили к реке и звали нас, чтобы мы перевезли их на южный берег. Иногда это делал катер, иногда я – на вёсельной лодке. Однажды вечером геологи в привычное время к берегу не вышли. Мы не особенно встревожились: это не метро, чтобы ходить точно по расписанию. Сошли на наш берег, не торопясь, собрались, сели в грузовик, ещё подождали и решили ехать, оставив на катере рулевого, которого потом забрали бы в лагерь геологи на своем джипе, простоявшем целый день у створа.

Геологи появились в лагере спустя несколько часов после обычного времени. Мы уже давно поужинали, а для них томсоновской челяди пришлось, ворча, разогревать ужин, который они уже считали своим. Выяснилось, что один из геологов мирно ковырялся в чём-то под ногами, когда услышал, что за его спиной кто-то громко высморкался. Его товарищи должны были быть далеко – каждый на своем маршруте. Негры издают такие звуки крайне редко. Он обернулся и увидел метрах в трёх матерого буйвола, который рассматривал его с неприязненным любопытством.

Из всей крупной живности в нашей саванне буйволы были самыми многочисленными. Я много раз видел их издали, рассматривал в бинокль. У них был вид, не располагающий к более близкому знакомству. Огромные рога росли не по бокам головы, как у всех нормальных обладателей рогов, а со лба, причем основание каждого рога занимало почти пол-лба, так что весь лоб представлял собой что-то вроде шлема из двух половин. А сами рога широко расходились в стороны и загибались кверху. Очень грозное зрелище. И вот такое чудище наш геолог увидел вблизи.

Естественно, он бросился удирать, но по высокой траве саванны не очень-то побегаешь. А буйвол понесся за ним. Зачем? Съесть хотел, что ли? Дополнительная дистанция, которую выиграл геолог, рванув вперёд раньше буйвола, сокращалась с каждой секундой, и человеку ничего не оставалось делать, как взлететь на ближайшее дерево. А деревья там были маленькие, метров 5-6, сильно подкопчённые снизу недавними пожарами. Ему удалось вскарабкаться метра на три, а дальше шли корявые сухие ветки, которые не смогли бы выдержать его вес. И он завис в совершенно непотребной позе, боясь пошевелиться, так как ветки каждый раз трещали.

Буйвол походил вокруг, почесал бока о ствол, улёгся прямо под геологом, бросил на него несколько неласковых взглядов и уснул. Он спал, а геолог висел. Острый запах зверя привлекал множество мух и всякой кровососущей сволочи, но, подлетев, они с радостью набрасывались на человека – менее вонючего, но зато тонкокожего. Палило солнце. Руки сводили судороги от напряжения. Иногда под ним ломались тонкие веточки, и буйвол от хруста просыпался, вставал, пытался достать его рогом и снова ложился.

Двое других геологов, встретившись в условленном месте, подождали его, но когда прошло больше часа, а он так и не появился, двинулись параллельными курсами туда, откуда он должен был прийти, не теряя друг друга из виду. Примерно через час его заметили, висящего среди тонких веточек, как паук в паутине. Хотели окликнуть, но вовремя заметили под ним в высокой траве чёрную тушу. Единственным реальным шансом выручить товарища было взять зверя на испуг, а такого не очень-то испугаешь. Решение приняли правильное: каждый спрятался, как мог, чтобы не попадаться ему на глаза, а потом подняли громкий крик и стали швырять в него камнями. Под рукой камней не оказалось, и пришлось пустить в дело образцы породы, собранные на маршрутах за целый рабочий день. Нападение оказалось полностью удачным. Буйвол подпрыгнул и ринулся в заросли, не разбирая дороги. Ещё долго слышался удаляющийся треск веток. А бедолага-геолог так устал, что смог слезть только с помощью товарищей. Его отпоили, помассировали затёкшие мышцы, и группа без происшествий вернулась к реке.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Если эта заметка Вам понравилась, поделитесь ею со своими друзьями в социальных сетях: кнопки «Поделиться» располагаются ниже

Связанные с этим материалом заметки:

Обеды на африканских дорогах-1. Рыба по-гански
Обеды на африканских дорогах-2. Кенке и банку
Обеды на африканских дорогах-3. Пюре из слоновьих ушей
Гана. В затопленных джунглях
Обыкновенная поездка русских по Африке
Первые полгода в Африке
Весёлая жизнь русских в Африке. Часть 2. Жизнь и приключения обезьяна Ваньки
Весёлая жизнь русских в Африке. Часть 3. Как же добраться до Сьерра-Леоне?
Весёлая жизнь русских в Африке. Часть 4. Крокодилы, бабуины и мы
Весёлая жизнь русских в Африке. Часть 5. Некоторые тропические неудобства
Весёлая жизнь русских в Африке. Часть 6. Взрыв

Все заметки того же автора

Полезные ссылки:

Купить авиабилеты по выгодной цене
Купить билеты на поезда для поездок по Европе
Надёжно и выгодно забронировать отель или апартаменты по всему миру
Заказать трансфер на такси из аэропорта или от ж/д вокзала до отеля (и обратно)
Заранее забронировать экскурсии в более чем 600 городах мира
Оформить онлайн страховой полис путешественника

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован.